***
Синий свет в коридоре больничном
Б. Рыжий
в больничной тьме так много синевы —
уже который день я с ней на Вы,
она моей становится судьбою.
и то, что ночью пыльно-голубое,
то санитарно-белое к утру...
врачи не боги, и они умрут.
а я назло им выдержу и сдюжу
и буду, как надкушенная груша,
мерцать в больничном комнатном раю —
как дерзостный укор небытию.
Господи, я никудышный сын и никудышный раб
А. Шмелёв
опять я за своё
опять я за своё — хочу узнать, что позже
Ты вытащишь меня из пропасти любой
я никудышный сын, и мне так страшно, Боже,
но я всё так же Твой, хотя и не с Тобой.
который раз подряд лечу под все откосы,
и сам себе не враг, но сам себе не рад,
как будто мой "Варяг" и все его матросы
готовятся давать предсмертный свой парад.
и в этой западне, и в этом страхе липком
я чувствую финал, финалов не любя...
о, Господи, позволь, я буду просто бликом
в каком-нибудь окне, но с видом на Тебя.
а ещё…
между нами зимний воздух,
синий ветер, а ещё...
пара станций паровозных,
дом, охваченный плющом,
огоньки и полумраки
подворотен и мостов,
снега выпавшего накипь
глупость выплаканных слов....
я лелею этот воздух,
будто он — моё дитя,
и, как Плюшкин, скрупулёзно
собираю по горстям
все твои слова и прячу
их, не сетуя. почти...
это — всё, что мне маячит
на не пройденном пути.
