Поэт. Председатель правления Киевского отделения Всеукраинского творческого союза Конгресс литераторов Украины. Издатель (Друкарский двор Олега Федорова).
***
Это было как будто уход в астрал…
Тот, где тело с душою врозь:
Он всегда приходил, если я желал,
А порою без всяких просьб.
Он не ведал запретов, не знал табу.
Был со мной бесконечно прост.
Напевал мне тихонько названья букв,
Я лишь делал их перепост.
Он шептал мне на ухо – едва-едва,
Чтоб подслушать никто не смог
Сочетания звуков, творя слова,
А из них – сочетанья строк.
Я себе наливал до краёв бокал,
Прикурив – запивал взахлёб,
И записывал всё, что он подсказал,
Не забылось под утро, чтоб…
Чтобы утром, пролистывая блокнот, –
Поражаясь, что почерк нов! –
Распознать письмена не из букв, а нот,
Или даже не нот – штрихов.
Я спешил расшифровывать те штрихи,
Не откладывал на потом.
И читал удивлённо его стихи,
Алкогольный поправ синдром.
Это было как будто уход в астрал,
Где душою я неглиже…
Наливаю себе до краёв бокал...
Да блокнот потерял уже.
***
Жаль, не вышло родиться не в этой стране,
И поэтому лучше о грустном...
Я живу в черно-белом горячечном сне,
Величая похмелье искусством.
И теряясь в истории прожитых лет,
Миг – за век принимаю, день за год:
Ах, на месяц попозже явиться б на свет,
Да на тысячу миль бы на запад...
Вот бы «выделить» прошлое, и на «delete»
Надавить незаметно мизинцем…
И «создать» новый файл, - имя, свойства и вид, -
На своей черно-белой странице…
Чтобы снова вдохнуть акварельность весны –
Сладкий привкус медовой палитры,
Чтобы снились цветные, «киношные» сны,
Где живые друзья ещё в титрах.
***
Это моя стихия –
грустная роль в бурлеске,
ровное искривляя –
путать чужие мысли...
Я ведь – не математик,
чтобы, как Лобачевский
строить пространство, где бы
суть поменяли числа.
Был бы я геометром –
числа ведь мимо сплетен –
я бы построил график,
чувствами не калечась...
Ноль, например, возвёл бы
в некоторую степень
и получил при этом,
скажем, не ноль, а вечность.
Но... Это ты умеешь –
ноль умножать на числа...
Правил, известных всюду,
станешь ли ты бояться?
Я же, считать, родная,
полностью разучился,
вот и остался верным
роли своей – паяца...
