Родилась в Саратове. Филолог, литературовед, публицист. Автор 18 книг стихов, литературных эссе и критических статей.
Публиковалась в журналах и литературных альманахах "Саратов литературный", "Эдита" (Германия), "Русское литературное эхо" (Израиль), "Сура" (Пенза), "Параллели" (Самара), «RELGA» (Москва), "Новый свет" (Канада), "Фабрика литературы" (Украина), "Порт-фолио" (Монреаль-Канада), «Артикль» (Тель-Авив), «Эрфольг», "45-я параллель", "Семь искусств", "Лексикон", "Золотое руно", «Гостиная», «Подлинник», «День и ночь», «Нева», «Южное сияние», «Южный остров», «Топос», «Зарубежные Задворки», «Бумжур», «Южное сияние», «Нева», «Новый день», «Журнал-мастерская Берковича», «Слово\Word», «Тёмный лес», «Великороссъ».
Лауреат 13-го Международного конкурса поэзии "Пушкинская лира" (Нью-Йорк, 2 место, 2003). Финалист 5-го Международного конкурса поэзии им. Владимира Добина (Ашдод-Израиль, 2010). Лауреат Международных поэтических конкурсов "Серебряный стрелец", "Цветаевская осень", "45 калибр", «Эмигрантская лира-2013/2014», конкурса имени Игоря Царёва "Пятая стихия", конкурса имени Дюка де Ришелье (Серебряный Дюк), международного конкурса «Серебряный голубь России 2016» (Санкт-Петербург, 4 премия), финалист и дипломант межобластного конкурса поэзии "Чем жива душа..." (Ярославль, 2016), дипломант международного литературного конкурса «Родной дом» (Минск, 2016), лауреат литературной премии «Свой вариант» (Луганск, 2016).
***
Множится прожитых лет поголовье,
им не забыться, не слиться.
Цифры окрашены собственной кровью
и проступают на лицах.
Да и поэзия вовсе не праздник,
не мелодичная читка.
Если писать — то как в ночь перед казнью,
выдав секреты под пыткой.
Только любовь мотыльком легкокрылым
в воздухе летнем порхает
и улыбается сумрачным рылам,
ластится, нежит, кохает.
И нипочём ей ни годы, ни смерти…
Реет над грузом былого,
в клюве неся драгоценный конвертик,
где три заветные слова.
***
Для чего столько слов, если можно одним лишь единственным
свою жизнь описать,
тем одним, что нас держит ещё в этом мире убийственном,
то, что стоит спасать.
Отсекают куски от скульптур, оголяется дерево,
остаётся одно…
Остаётся Оно, и могу я назвать лишь теперь его,
то, с которым на дно.
Мы бросаем туда, чтоб вернуться, смывая следы вины,
столько медных монет...
Столько в мире людей, а нам нужен всего лишь единственный,
тот, которого нет.
***
Так грубо был разрушен сон
мусоровоза громыханьем,
что его внутренний музон
предстал со всеми потрохами.
Порхало что-то в глубине,
кузнечик скрипочкой пиликал,
и кто-то шёл навстречу мне,
сияло небо чьим-то ликом.
Лежали внутренности сна,
ещё дымясь и воздымаясь,
была себе я не ясна,
не знала, кто теперь сама есть.
Был сон на части расчленён,
не завершивши разговора,
непонят и неутолён,
родившись из такого сора,
что вам не снилось никому…
«О не понять вам, гномы, гномы»,
как мозговую вскрыв тюрьму,
на свет рождаются фантомы.
Мой сон, в коробочку вернись,
в копилку, в лампу Аладдина,
молю, сначала мне приснись,
не тронут мусорной скотиной,
картиной, что не лапал взор,
невидимой, неподцензурной,
в которой счастье и позор
слились с кладбищенскою урной.
Он был мой личный, нутряной,
освобождая дух мой пленный,
моей непознанной страной,
необитаемой вселенной.
Явясь из заповедной зги,
мой сон, зарёванный и рваный,
ножом консервным вскрыв мозги,
что как пружины из дивана
торчат, бесстыдно обнажив
всю сокровенную начинку,
теперь лежит, не мёртв, не жив,
под небом комнатным с овчинку.
***
Я к тебе проникну тихой сапой,
я к тебе приникну тёплой лапой,
ты мне только сон получше сляпай,
нацарапай что-нибудь во сне.
Я к тебе приду тайком под утро
заспанною ласковой лахудрой,
столько будет молодости мудрой
в нашей глупой радостной возне!
Я к тебе проникну - где б ты не был,
в щелочку меж тем что быль и небыль,
в дырочку межоблачную неба,
как в ушко игольное верблюд.
«Здравствуй!» - прошепчу тебе из сна я,
я к тебе с Олимпа и с Синая,
да, я не верблюд, хотя кто знает,
он ведь из «верлибра» и «люблю».
***
Тебя уж нет, а облака всё те же,
и дерево всё так же зацвело...
Благословляю, пестую и нежу
всё, что когда-то нас с тобой свело.
Как сладко нам и сказочно бывало,
казалось, только радость впереди.
И тишина на цыпочки вставала,
чтобы подслушать музыку в груди.
Незримо и безгласно, бестелесно,
но ты со мной… шаги твои тихи...
И нежности внутри настолько тесно,
что ею переполнены стихи.
Я к дереву тихонько прикасаюсь
и глажу по сосновому плечу...
Мелькают птицы, вольные на зависть.
Придёт пора — я тоже улечу.
Туда, туда, где снова будем вместе,
где в небесах нетающий твой след...
По ящику одни плохие вести.
А на душе — любовь моя и свет.
